– 10 минут! Мы должны были выехать из тоннеля 10 минут назад! – женщина на том конце вагона-ресторана уже давно медленно подкатывалась к состоянию истерики. И вот, началось.

– Женщина, не кричите, пожалуйста. Тут люди отдыхать пытаются, – мужчина с уставшим лицом неуклюже развернулся к ней на высоком стуле.

– Что значит «не кричите»!? – она вскочила, – Меня одну волнует, что мы едем по этому чертовому тоннелю вот уже почти вдвое дольше положенного!? Я в интернете читала, путь по тоннелю занимает 15 минут. Прошло уже 25, нет, – она посмотрела на часы на руке, – 26 минут! Где тут вообще можно столько времени ехать?

– А с чего вы вообще взяли, что мы все еще в тоннеле? Сейчас же ночь. Ночью – темно. И за окном темно. Что вас не устраивает?

– У меня клаустрофобия, а не кретинизм! Уж ночь я от тоннеля отличу! Ночью хоть что-то, да видно. Звезды светят, луна. Фонарики эти у железной дороги, как их там… Дурацкие!

– Семафоры.

– Да хоть светофоры! Посмотрите в окно, вы там хоть что-нибудь видите? Там нету ни-чер-та!

Мужчина неохотно встал, зачем-то застегнул свою куртку, подошел к окну, ткнулся в него лбом и нахмурился. В таком состоянии он простоял где-то с минуту, и чем дальше, тем больше хмурился.

– Ну!? – женщину уже начинало трясти.

– Действительно, ничего… – мужчина пожал плечами и отошел от окна. Вид у него был растерянный.

– Может, мы просто задержались в тоннеле? Поезд остановился или просто затормозил, скорость упала – вот и дольше ехать пришлось. Поезда на наших железных дорогах часто задерживаются, нечего из-за этого переживать, – вклинился в разговор пожилой мужчина из середины вагона. – Если вы тоннелей боитесь, так давайте я вам валерьянки дам и чаем угощу, выпьете, успокоитесь, а мы к тому времени уже и выедем, – с этими словами он отодвинул шахматную доску, медленно поднялся и с примирительной улыбкой направился к женщине.

Его соперник, рослый шкафообразный мужчина с бритой головой, разочарованно вздохнул. Похоже, очередная партия приближалась к завершению. Я поглядывал на этих двоих еще с того момента, как пришел: уж больно странно они смотрелись вместе. Пожилой интеллигент с видом типичного школьного учителя физики – с залысиной, в очках и потертой серо-голубой жилетке. И лысый амбал в пожелтевшей футболке не по размеру – то ли зэк, то ли военный. За партией в шахматы в вагоне-ресторане. Посреди ночи. И амбал выигрывал!

– Я… Да, я… Спасибо… – острая фаза закончилась, и женщина бессильно опустилась обратно, тихо всхлипывая.

– Таблетки у меня в купе в соседнем вагоне, сейчас я схожу за ними и сразу вернусь, – он повернулся к остальным пассажирам. – А пока, кто-нибудь, сделайте, пожалуйста, этой даме чаю, – вновь повернулся к ней. – Вы с сахаром пьете или без?

– Да… Два… Кубика, если можно.

– С тремя кубиками сахара, – с этими словами он вышел.

Официанта нигде не было, так что я по праву ближайшего встал и направился к кухне. Там тоже никого не обнаружилось – что странно, мне казалось, они работают до полуночи, а было едва ли десять. Рассудив, что за кружку чая меня едва ли высадят, да и сами виноваты, я быстро заварил чай, бросил туда четыре кубика сахара, ложку и дольку лимона и поспешил вернуться в вагон. Поставив кружку перед плачущей женщиной, решил,что мой моральный долг еще не достаточно выполнен, и сел напротив.

– Как вас зовут?

– Наталья… Баринова Наталья, – она взяла кружку и уставилась внутрь.

– Приятно познакомиться, Наталья. Я Антон Беляков. Вы куда едете?

– Домой еду. Я тут в командировке была… Боже, как сладко. Я же этот… Химик-технолог, меня отправили для обмена опытом, и этот поезд вышел для моего начальника дешевле самолета даже с учетом моего отсутствия на время дороги. А тут этот чертов тоннель, и впереди еще, а я слышала, что этот самый длинный, я в интернете читала. А вдруг он обвалится, или поезд внутри сломается, тут ведь даже убежать некуда… – похоже, моя попытка ее отвлечь с треском провалилась.

К счастью, в этот момент вернулся физик. Он протянул женщине маленькую желтую таблетку, и когда та взяла ее, успокаивающе положил руку ей на плечо.

– Все будет в порядке, не волнуйтесь. Совсем скоро выйдем из тоннеля, а пока мы тут с вами и, в случае чего, поможем. Вы одна едете или с кем-то?

– С мужем, мы вместе работаем. Только он спит уже.

– Давайте сходим за ним, разбудим, пусть он с вами побудет. В каком вагоне вы едете?

– В плацкарте, в хвосте. Да не нужно, наверное…

– Хуже не будет. Только… У кого-нибудь есть фонарь? В вагоне за моим свет отключили, не видно ничего. Думал, найти проводника, чтоб починили, да он, видно, вышел куда-то. И соседи мои по купе тоже куда-то делись, – физик виновато развел руками.

– Странно, в кухне я тоже никого не видел, хотя вроде время еще рабоч… – я тут же осекся, увидев, как у Натальи задергался глаз. – У меня в телефоне есть фонарик, давайте я с вами схожу.

– И я, – поднялся со своего места амбал. Роста в нем было метра два. В другой ситуации я бы испугался, но сейчас его присутствие действовало скорее успокаивающе. Наверное, в этом было виновато его озабоченное выражение лица.

– Я тоже с вами. Как-то странно это все. Беспокойно, – мужчина в куртке присоединился к нашей маленькой компании.

– Отлично, тогда пойдемте. Если что, валерьянки я тут на каждого захватил, так что обращайтесь, – усмехнулся физик, потрясая пузырьком с желтыми таблетками.

В его вагоне действительно никого не обнаружилось. Что было совсем уж странно. Если я правильно запомнил схему, этот вагон должен быть штабным. Так где же штаб?

– Сегодня, случаем, не день железнодорожника? Тогда уж я знаю, куда они делись, и даже не прочь бы присоединиться, – мужчина в куртке пытался разрядить атмосферу, но выглядел он встревоженно.

Я попробовал пооткрывать двери купе. Большинство были заперты, но в тех, чьи двери поддались, мы находили все ту же картину – свет выключен, окна зашторены, вещи сложены, а из людей – никого.

Отчаявшись найти здесь кого-нибудь, мы поспешили к следующему вагону. Там действительно было темно. Очень темно. Если для тамбура хватало света из нашего вагона, чтобы различить хоть какие-то очертания, то коридор не было видно совсем. Остальное – и подавно. Я попробовал посветить телефоном, но особого эффекта это не дало, коридор все равно оставался чернильно темным.

– Похоже, электричества нет во всем вагоне, раз даже системные огоньки не горят, – физик оставался непримиримо оптимистичным. – Наверное, что-то с проводкой. А значит, и в дальних вагонах так же. Вероятно, работники поезда сейчас ищут и устраняют неполадку, поэтому мы их и не нашли. Давайте просто разбудим вашего мужа, Наталья, затем вернемся в вагон-ресторан и посидим там, пока все не образуется, согласны?

– Да… Только давайте скорее перейдем к последней части плана, хорошо? – а вот на нее, наоборот, было больно смотреть.

– Хорошо. Антон, не посветите нам?

Я неохотно прошел через гофру в следующий вагон. Впору было оценить прагматичность мужчины в куртке – мало того, что темно, так еще и холодно. Похоже, кто-то оставил открытыми окна в коридоре. Я подошел ко входу в коридор и попытался посветить. Эффекта не было.

– Не помогает. Ничего не вижу, шеф. Кстати, – я обернулся, – несправедливая ситуация. Вы мое имя знаете, а я ваше – нет.

– Виктор Сергеевич. Фамилия Васнецов, – физик тоже протиснулся в тамбур, за ним подтягивались остатки нашей компании.

– Давайте уж и остальные.

– Гусев Дмитрий, – отозвался мужчина в куртке.

– Валентин, – бритый.

– Прекрасно. Всегда считал, что с попутчиками нужно знакомиться в тамбуре. Кстати, Виктор Сергеевич, можно нескромный вопрос – а вы, часом, физику не преподаете?

– Раньше преподавал, но давайте об этом не сейчас. Показывайте, что там у вас.

– А ничего, смотрите сами, – я пропустил его к проходу и еще раз помахал фонариком.

– Очень странно, – он задумчиво потер лоб.

Затем протянул руку под свет фонаря. Руку было видно лишь наполовину, вторая половина утонула в темноте.

– Либо ваш фонарик – редкостный хлам…

– Ну уж извините! – возмутился я. – Айфон!

– …либо тут что-то не так, – он помедлил. – Может, задымление? Если загорелась проводка, то это объясняет и внезапное отключение электричества, и дым. Пластик начинает тлеть…

– Загорелась!? Дым!? Там мой муж! – с этими словами Наталья сорвалась с места и начала расталкивать нас локтями, – Будь проклят этот поезд, этот тоннель, эта…

Ее голос внезапно оборвался, как только она скрылась в темноте.

– От дыма был бы запах… – запоздало возразил я.

– Черт.

– Наталья?

– Наталья!

Ответа не было.

Все последующие наши попытки докричаться до Натальи ни к чему не привели. Оставалась надежда, что она просто успела далеко убежать и не слышит нас. Но надежда откровенно слабая. Способа проверить эту версию было два: или попытаться пойти за ней, или сидеть и ждать, пока она не вернется. Как это ни удивительно, но мы предпочли второе. Соваться в темноту после произошедшего ни у кого желания не обнаружилось.

Дмитрий и Виктор Сергеевич «прощупывали почву» – пытались понять, что вообще происходит в том вагоне. Сначала пробовали дотянуться руками хоть до чего-то. Потом Валентин где-то раздобыл лом (я лишь тихо надеялся, что не в туалете) – в дело пустили его. Безрезультатно. Складывалось ощущение, что вагон просто обрубили на этом месте. Тамбур есть, а остального вагона – нет. После того, как я наотрез отказался дать примотать свой айфон шнурками к лому, чтобы посветить им подальше, идеи иссякли. Натальи не было уже минут двадцать. Мы сидели – четыре взрослых мужика в полутемном тамбуре – и совершенно не знали, что делать.

– Лампочка, – вдруг подал голос Валентин.

– Что? – я огляделся.

Действительно, одна из лампочек в том вагоне, из которого мы пришли, начала мерцать.

– Она ведь сейчас погаснет… – протянул наш физик.

Мы переглянулись. И, не сговариваясь, рванули из тамбура. Столкнулись на выходе, неуклюже пытаясь протиснуться через гофру. Мне повезло быть последним, поэтому, когда мы наконец из нее вывалились, никто на меня не рухнул. Почти сразу, как мы успели отползти под другую лампу, эта погасла. Тьма поглотила оба тамбура и гофру.

– Попробуйте кинуть туда что-нибудь, – лучшее, что пришло мне в голову.

Дмитрий было замахнулся ломом, но Валентин остановил его. Затем, встал, оторвал висящий рядом крючок для одежды и бросил в темноту его. Звука удара мы не услышали.

– Что ж, господа, – начал Виктор Сергеевич, поднимаясь и поправляя очки, – похоже, мы окончательно утратили контроль над ситуацией. Давайте поступим следующим образом. Сейчас мы вернемся в вагон-ресторан и объясним наше положение оставшимся там людям. Затем мы попробуем найти в поезде еще хоть кого-нибудь. Желательно, из персонала. В хвост нам не пройти, но в начало поезда мы ходить еще не пробовали, возможно, там иная обстановка. После чего коллективно выработаем план действий. У кого-нибудь найдутся предложения получше? – он выжидательно оглядел нас.

Предложений не нашлось, и потому наша поредевшая процессия отправилась нести дурные вести.

Лишать нас голов, впрочем, было почти некому. По возвращении мы застали за столиками всего четверых. Рядом со входом сидела молодая девушка и очень старательно что-то стирала ластиком в блокноте. Вокруг нее повсюду были раскиданы протертые до дыр листы с какими-то едва проглядывающимися набросками. В середине вагона дремал мужчина средних лет и откровенно китайской наружности. В дальнем углу молодой парень в наушниках что-то усердно писал на ноутбуке. И на одном из высоких стульев сидела хорошо одетая женщина и флегматично пила вино. Итак, художница-неудачница, китаец, программист и ценительница крымского – отличное дополнение к нашей компании.

Разумеется, после нашего рассказа все четверо заявили нам, что мы сумасшедшие. Мы отвели их посмотреть в бездну, показали пустые купе. Это подействовало, и мы вернулись обратно. Да и за окном по-прежнему не наблюдалось никаких признаков того, что мы выехали на открытую местность, хотя перевалило уже за одиннадцать.

– Может, мы просто встали внутри тоннеля? – предположил Максим, программист. – Изнутри ведь нельзя понять, едем мы или нет.

– Да, нельзя, если движение равномерное или отсутствует. Вот только для этого нам нужно было бы затормозить, а уж это я бы заметил, – возразил физик. – Да и можно заметить разницу в поезде. Вы же чувствуете вибрацию, слышите постукивание колес. Мы однозначно еще едем, иначе было бы совсем тихо.

– Так вы же сами говорили о том же, когда успокаивали Наталью? – удивился я.

– Вот именно, что успокаивал. И на нее подействовало. Но я-то в здравом уме. Я бы точно заметил, если бы мы тормозили. Кстати, об успокоении: мое предложение все еще в силе, – с этими словами он высыпал на стол содержимое пузырька с валерьянкой.

– Тут не хватает.

– Как это – не хватает? Я специально посчитал всех и взял каждому по таблетке. Наталье я одну отдал, значит, тут должно быть ровно столько, сколько нас. Раз, два… Семь. Хм…

Мы переглянулись.

– Может, вы обсчитались? – недоверчиво спросила художница.

– Позвольте, я пятнадцать лет учил детей избегать ошибок в вычислениях. Если я что-то в жизни и умею, так это считать, – парировал физик.

– Значит, кто-то из нас пришел сюда, пока вас не было. А значит, в передних вагонах еще остались люди, раз было, кому прийти, – это оптимистичное предположение было озвучено глубоким голосом Маргариты, которая так и стояла с бокалом в руке.

– И кто же, в таком случае?

– Ну точно не я. Я здесь еще с вечера. Это единственное место в поезде, где есть вино, – с этими словами она демонстративно осушила бокал и поставила его на ближайший столик.

– Меня соседи выгнали в районе девяти, потому что я, видите ли, ноутом светил. С тех пор тут, – Максим.

– Я тут с самой посадки. Столов больше нет нигде, а мне чертить надо! – художница, похоже, претендовала на архитектора.

– А я… Я тут уснул после ужина, вроде. Когда – не помню. Помню только, что из-за той женщины проснулся, ну, когда она стала кричать. Стало быть, я тоже не приходил сюда, ну, то есть, пока вас не было, – замкнул круг китаец.

– Что ж, выходит, кто-то из вас врет. Только я не совсем понимаю, зачем, – подытожил я.

– Или дед обсчитался! – вновь сердито заявила художница.

– Не обсчитался я!

– Ну да, то есть лучше, если я вру!? Нет уж, извините, я себе доверяю, а лысеющим мужчинам – не очень. Мне и так страшно, а тут еще вы со своей математикой и таблетками. Пока мне кто-нибудь не объяснит, зачем кому-то врать, я в ваши выдающиеся способности верить отказываюсь, – сказав это, она вдруг снова достала блокнот и принялась в нем что-то яростно зачеркивать.

– Ладно, давайте не будем спорить, – я попытался воззвать к разумному. – Мы тут вообще-то собирались вырабатывать план действий. Так что делать будем?

– Очевидно, нужно пойти по передним вагонам и найти там кого-нибудь, – выступила Маргарита. – Дойдем до кабины машиниста, и пусть он разбирает этот бардак.

– Зачем нам машинист, мы и сами справимся, – возразил программист. – Надо всего-то свет вернуть. Соседний вагон, в котором мы были, как раз штабной. Идем туда, ищем какой-нибудь контроллер, или че там у них. Разбираемся, что не так, чиним, выкручиваем свет на максимум. И все. А пока мы за машинистом ходить будем, там, может, уже вообще весь свет вырубит с концами. И не попадем мы туда больше.

– Уважаемый, да вы, никак, хакер, – восхитился я.

– Смешно. Не, экзы на инфобез я провалил. Но я собирал ардуинки, и поступил таки на робототехнику в Казанский. Так что с контроллерами, думаю, справлюсь. Мне бы еще какого инженера в помощь, – он кивнул в сторону Виктора Сергеевича. – Ваш дилер вроде шарит.

У меня родилась потрясающая идея.

– Ну и отлично, давайте разделимся. Часть пойдет по вагонам, а часть останется и попытается починить свет.

– Плохая, нет, ужасная идея! – тут же взвилась художница. – Не знаю, как вы, а я смотрела фильмы ужасов. Во-первых, то, что сейчас происходит, очень на них похоже. Во-вторых, там когда разделяются, ничего хорошего не происходит. Тем более, если один из нас – привидение. Нет и еще раз нет!

– Ты же, вроде, считала, что мы ошиблись?

– Я еще не определилась!

– Ладно, не хочешь – не надо, – она начинала действовать мне на нервы. – Я и Маргарита пойдем по вагонам. Ты можешь оставаться здесь. Кто-то еще с нами?

– Точно останемся я и Максим, – подал голос Виктор Сергеевич. – И нам бы пригодилась помощь Валентина, в физических аспектах нашей работы. Валентин, вы не возражаете?

Молчаливый великан утвердительно кивнул.

– Я раньше механиком работал, смогу помочь, наверное, – поддержал китаец.

– Отлично, тогда забирайте китайца, а остальные – за мной! – мне уже не терпелось наконец закончить это бесконечное обсуждение.

– Я бурят.

На этой недипломатичной ноте мы ретировались.

– Антон, – окликнул меня Виктор Сергеевич напоследок. – Я точно не обсчитался, – произнес он, тщательно разделяя слова.

Я лишь кивнул в ответ. А что мне оставалось делать?

С нами увязался Дмитрий в своей неизменной синей шуршащей куртке. А на выходе из вагона нас внезапно догнала художница.

– Ваш Валентин похож на спортсмена, – она смущенно попыталась объясниться. – А я – блондинка. Нас точно вместе убьют, так что с ним я оставаться не хочу. Уж лучше с вами. Хотя я по-прежнему считаю, что это очень глупо!

– Ладно, как скажешь, – похоже, наше маленькое путешествие обещает более трудным. – Тебя как зовут-то хоть?

– Нина.

– Антон. Приятно познакомиться, – соврал я.

Все вагоны, которые попадались нам на пути, оказались купейными. И в каждом мы находили все то же. Свет в коридоре, темнота и зашторенные окна в купе. И ни души. Пока мы шли, Нина не прекращала болтать. Похоже, это помогало ей справляться со стрессом. Но вот мне не помогало вообще. За это непродолжительное время я узнал, что Нине 19 лет, и 16 из них она мечтала стать художницей. Что она живет с мамой, и та печет потрясающие пирожки с земляникой. Но сейчас она переезжает в Питер, потому что поступила там на архитектора, хотя все равно хочет рисовать картины, ведь их можно продавать, а в Питере все очень любят картины. Что больше всего она будет скучать по своему серому коту по кличке Фрунзе, и еще тысячу бесполезных мелочей, которые я не запомнил бы даже, если б захотел.

Пройдя все купе и не обнаружив ничего интересного, мы добрались до почтового вагона. И вот через него идти хотелось гораздо меньше. Весь вагон был завален коробками. Даже не просто завален. Они наслаивались друг на друга, нависали над нашими головами, переплетались в причудливые башни. Но хуже было другое. Здесь было темно.

Горело от силы полторы лампочки на весь вагон. Да, по большей части это была не та кромешная тьма, которую мы видели до этого. Но она скапливалась в углах. Собиралась между коробками. На наших глазах одна из коробок покосилась и, помедлив, рухнула вниз. Однако мы услышали лишь шелест разлетающихся листов. Грохота не было. Она просто растворилась в темноте.

Я бы, честно говоря, развернулся и пошел обратно. Но внезапно Дмитрий вышел вперед и бодро зашуршал между коробками. Я не знаю, как он это делал. Помедлив, я попытался пройти за ним. Ступая след в след, нам удалось начать продвигаться вперед. Пару раз я чуть было не оступился, но все обошлось. Пока

– Три года работы на складе, – лишь смущенно пожал плечами он, когда мы наконец преодолели этот завал.

Следующий вагон был багажный, но идти через него было намного легче. И снова – ни намека на чье-либо присутствие. Пройдя его, мы остановились у входа в кабину машиниста.

– Ну что ж, господа и дамы, момент истины, – театрально проговорил я и дернул за ручку.

Заперта. Ну да. На что я, собственно, рассчитывал?

К счастью, у Дмитрия остался лом. Он выудил его из-под куртки и попытался поддеть им дверь. Следующие минут пять мы потратили в попытках правильно упереть лом и оттянуть его вдвоем. Наконец, замок не выдержал наших издевательств и дверь с лязгом открылась.

Что ж, машинист здесь действительно был. Но вот толку от него было мало. Сначала мы обрадовались и наперебой кинулись к нему. Но затем нас смутила одна особенность.

Он не подавал признаков жизни.

Он сидел неподвижно в своем кресле. Бледное лицо. Пальцы вцепились мертвой хваткой в подлокотники. Несколько ногтей даже сломались. И глаза. Огромные, широко раскрытые. Застывшие. Он смотрел прямо перед собой, на то, что было за стеклом. Вот только там ничего не было. Абсолютная чернота, никаких признаков ни рельс, ни тоннеля, ни хоть чего-нибудь. Хотя, судя по рычажкам на приборной панели, передние фары были включены, они ничего не освещали. Ясно было только одно: что бы ни убило машиниста, перед смертью оно его до ужаса напугало.

Мы не смогли долго находиться с ним в одном помещении и вышли обратно в тамбур. Маргарита выудила из кармана пиджака пачку сигарет и закурила. Нина убежала искать туалет. Мне вдруг стало ужасно неуютно без ее постоянной болтовни.

– Что вы… Обо всем этом думаете? – я решил разрядить обстановку.

– Что надо было больше пить, – невесело отозвалась Маргарита.

– Не нужно было никуда ехать, – со вздохом произнес Дмитрий и тяжело опустился на пол. Если раньше он еще пытался сохранять хоть какие-то остатки оптимизма, то теперь улетучились и они.

– Да ладно, – я решил попробовать подбодрить его, – если бы не мы, в этот поезд все равно кто-то, да попал бы. И кто его знает, что бы с ними было. А мы – команда сообразительная. Выкарабкаемся как-нибудь.

– С моей удачей – сомневаюсь, – он тихо усмехнулся.

Мда. Ну и настрой. Я присел рядом с ним.

– Да ладно, мы все здесь в одной лодке. Что такого могло случиться, чтобы так дискредитировать твою удачу по сравнению с нашей?

– Я вырос в деревне, тут, недалеко. Все детство мечтал свалить. Уехал в Хабаровск, как только исполнилось 18. Думал, открою свой бизнес, заработаю денег, семью вывезу. Ну и… Бизнес прогорел. Друга моего, соучредителя, вообще посадили. Я влез в долги. 3 года пахал на собственном складе грузчиком, чтобы отдать. В итоге остался ни с чем, а лучший друг винит меня во всех наших бедах. И, возможно, правильно делает. И вот, только я наскреб денег на билет домой, как попал в этот поезд. Готов поспорить, меня вы не переплюнете.

– Чушь. Удача тут ни при чем, – вдруг вклинилась Маргарита. – Неопытность. Возможно, нетерпеливость. Ни один человек не строил бизнес с первого раза. Успеха добиваются только те, кто отказывается признавать поражение. Говорю как вдова владельца многомиллионной компании, – с этими словами она бросила сигарету, затоптала ее каблуком и кивнула на выход. – Нина вернулась. Пойдемте.

Что ж, жизнеутверждающие речи ей определенно удавались лучше, чем мне.

– Вы идите, я вас догоню, – Нина выглядела на удивление сосредоточенной.

Желания спорить у меня не было, так что мы медленно двинулись вдоль багажных полок. Она догнала нас на середине вагона. Дмитрий шел впереди и, казалось, был преисполнен решимости – даже куртку расстегнул!

– Я попробую разобрать завал, – сказал он, когда мы вновь дошли до входа в почтовый вагон. – Вдруг наши захотят пройти в кабину. А то сейчас тут и впрямь небезопасно.

Он уже стоял возле коробок и принялся двигать особо шатко выглядящую гору. Я, было, дернулся помочь ему, но внезапно получил в проходе тычок в живот от Нины.

– Что ты… – начал было я.

Щелк. И вагон вместе с Дмитрием погрузился в темноту.

Щелк. И все вернулось на место. Все, кроме Дмитрия.

– Что ты сделала!? – я схватил Нину за руку.

– Я… Я не… Почему он исчез? Машинист же не исчез! А он… Почему он исчез?

– Что значит «не исчез»!?

– Я же проверяла! Я выключила свет в кабине с машинистом и потом включила обратно. Он остался на месте! Я… Я думала, Дима тоже не исчезнет, а значит, темнота не опасна. Я проверить хотела!

– Ты – что!?

– Да он все равно бы умер! Он начал рассказывать грустную историю. В фильмах после такого люди всегда умирают!

– Идиотка! Ты… Идиотка! – других слов я не находил. – Ты серьезно решила мерить происходящее киношными клише? Ты только что человека убила, понимаешь ты это или нет!?

– Я не хотела! Я думала, он не исчезнет! – она была готова расплакаться.

– Давайте-ка так, – Маргарита отстегнула пояс со своего пиджака и бросила мне. – Руки ей свяжи. Я с этой ненормальной дел больше иметь не собираюсь.

На этот раз спорить хотелось еще меньше, так что я послушно связал Нине руки за спиной двумя какими-то узлами. Оставалось надеяться, что она не умеет их развязывать. Потому что завязывать их не умел я.

– Прекрасно. Вперед, и так время потеряли, – сказала Маргарита, как только я закончил, и принялась лавировать между коробками.

Я послушно последовал за ней, таща за собой Нину. Не то чтобы она сопротивлялась – после произошедшего только молчала и смотрела перед собой невидящим взглядом. И хорошо. Хватит с меня приключений.

Все равно без Дмитрия мы продирались через этот вагон раза в два дольше. Когда мы наконец дошли до конца вагона, за нами рухнули несколько башен с коробками, закрыв собой свет от единственных горящих лампочек. Похоже, вернуться уже не получится.

Ребят мы застали в вагоне-ресторане. Они понуро сидели за одним из ближних столиков.

– А где Дмитрий? – первым делом спросил Виктор Сергеевич. – И зачем вы связали девочку? И… Полагаю, вы никого не нашли?

– Можно и так сказать. Нашли машиниста, но он мертв, больше никого. Мы официально одни здесь. А девочка – что ж, Виктор Сергеевич, я предлагаю вновь вернуться к вопросу о лишних людях. Потому что девочка убила Дмитрия.

– Хм… И при чем тут лишние люди?

– При том, что других людей в поезде нет, уж не знаю, почему. Значит, неоткуда было взяться четвертому за время нашего отсутствия. Я тоже припоминаю: их было лишь трое, когда мы уходили. А они, к тому же, все утверждают, что были тут уже давно. Кто-то из них врет, и я до сих пор не понимаю, зачем. Но подозреваю, что «лишний» напрямую связан со всем здесь происходящим. И с учетом ситуации я ставлю на Нину.

– Что ж, признаться, я тоже пришел к похожему выводу, – Виктор Сергеевич покачал головой. – Жаль Дмитрия… Давайте сначала сопоставим нашу информацию, а уж потом примемся играть в мафию. У нас тоже потери. Айдар пытался починить проводку и… Боюсь, он больше не дышит.

– Айдар?

– Бурят.

– Оу… – так стыдно мне никогда в жизни не было.

– Наши попытки вернуть освещение тоже ни к чему не привели. Свет гаснет последовательно. Лампа за лампой, вагон за вагоном, хотя любые тесты показывают, что все в порядке. Подозреваю, кстати, что это и привело к исчезновению остальных людей: они спали в своих вагонах в темноте, и когда все это началось – просто исчезли. Штабной вагон уже полностью погас, первая лампа в этом погаснет где-то… – он посмотрел на часы. – Сейчас.

Ничего не произошло. Я секунд десять смотрел на лампу, как вдруг она действительно начала мерцать, а затем погасла. Дальний тамбур погрузился во тьму.

– Я прикинул примерно, они гаснут раз в минут пять, при этом немного замедляясь с каждым разом. Но все равно выходит, что время, отведенное нам в этом поезде, довольно таки ограничено.

Я присвистнул. Это еще мягко сказано.

– Так какой план?

– А никакого! – физик невесело усмехнулся. – Я до последнего надеялся, что вы что-нибудь принесете. А так есть только одна идея. Нужно попробовать выйти наружу.

– В смысле, наружу? – возмутилась Маргарита.

– В прямом. Из поезда. Смотрите сами – здесь мы сделать ничего не можем. Если останемся, рано или поздно весь свет погаснет, и мы исчезнем, как Дмитрий и остальные. Значит, остается только один путь – наружу. Если у вас есть другие предложения, я с удовольствием выслушаю.

Следующие полчаса мы активно пытались родить эти «другие предложения». Получалось плохо. За это время погасли остальные лампы в вагоне-ресторане, так что мы переместились в соседний купейный вагон. Перед этим Маргарита успела прихватить из бара бутылку вина и теперь с нею не расставалась. Увы, но даже смена обстановки не пошла нам на пользу. Выходило только одно. Наш единственный шанс – попробовать выбраться из поезда. Скорее всего, снаружи тоже ничего нет – на это намекали вид из окна и из кабины машиниста. Можно было попробовать залезть на крышу и пройти по ней до хвоста поезда – вдруг там найдется что-то, похожее на выход. Что будет, если не найдется? Что ж, об этом я старался не думать.

В таком упадочном настроении мы приступили к самой трудной части обсуждения.

– Послушайте, – я снова взял слово, – нас осталось шесть человек. Трое из нас, – я обвел взглядом скептически настроенную Маргариту, обреченную Нину и грустного Максима, где-то потерявшего свой ноутбук, – под подозрением. Один из вас – не тот, за кого себя выдает. И, возможно, является ключом к разгадке всего происходящего. Давайте решать, что мы будем с этим делать.

– А с чего это только мы под подозрением? – вновь выступила Маргарита. – Мы не знаем, когда все это началось. Может, лишний появился среди вас еще задолго до того, как вы вышли из вагона? А теперь вы просто пытаетесь нас запутать. Вот ты, – она ткнула в мою сторону пальцем, – кто ты вообще такой? Ходишь, допытываешься до всех. Бросаешься обвинениями. А сам-то кто? Из всех присутствующих меньше всего я знаю только о тебе и о вон том громиле.

Признаться, ее слова меня смутили.

– Я? Да, в общем-то, никто, наверное, – я слегка замялся. – Обычный парень из столицы. Эколог. Только закончил вуз, съездил на свою первую инспекцию – и вот, я здесь. Сосед в купе храпел очень громко – это меня и спасло, видимо.

– Эколог, значит, – она усмехнулась. – Что ж, отлично вяжется с твоей привычкой лезть туда, куда не просят. Только я бы не слишком верила всем этим рассказом. Если кто-то среди нас и пытается скрыться, он не переломится придумать такой же. Нет, тут нужно что-то получше простых разговоров.

– И что вы предлагаете?

– Проверим на практике. Чего хочет тот, кто пытается скрыться? Вероятно, убить нас так же, как он убил всех остальных в поезде. Дадим ему возможность это сделать. Разобьемся на пары. Ты, эколог – со мной. Физик – с боксером. Студенты вместе. Ходим только такими парами. Если кто-то из нас вдруг исчезнет, оставшийся в его паре и есть убийца. Или что он там. Мысль понятна? И развяжите Нине руки уже.

– И ты хочешь пожертвовать одним из нас ради этого? – я опешил.

– Нет. Он же не дурак. Если убьет кого-то, тут же себя выдаст. Такая схема – гарантия того, что с нами ничего не случится. А большего нам и не нужно.

Продолжение и эпилог в комментариях.

Объект 16.

- Назовите своё имя.

- Влад Теплов.

- Город на букву К?

- Ну Курск.

- Глубина озера Байкал?

- Не знаю. Много ещё вопросов? Ремни жмут.

- Глубина озера Байкал 1642 метра. Повторите.

- 1642 метра.

- Рецепт лимонного пирога?

- Выпустите меня!

Инъекция. Тело в кресле выгнулось, грудь сделала судорожный вздох и тело обмякло.

- Запись завершена.

- Алиса, запишите время смерти.

Объект 16bf.

Капсула камеры мерно вибрировала и издавала гул. Цветные всполохи мелькали на лице мужчины, пристегнутого в кресле ремнями. Работа капсулы завершилась и успокаивающий женский голос помощника лаборатории Алисы объявил:

- Загрузка завершена. Время до пробуждения 5 секунд.

- Назовите своё имя.

- Что со мной?!

- Назовите своё имя.

- В-владислав. Теплов Владислав.

- Город на букву К?

- Курск! Помогите мне... Пожалуйста. Мне страшно.

- Глубина озера Байкал?

- 1642 метра?

- Рецепт лимонного пирога?

- Стойте! Стойте! Я знаю. Мука! Муки грамм 200. Яйца! Два  яйца. Господи, да у меня сейчас сердце взорвется. Лимоны!

Мужчина в лабораторном халате повернулся к своему коллеге за приборной панелью, они встретились взглядами и коллега за пультом поджал губы, приподняв слегка бровь и нажал на кнопку. Инъекция. Через секунду после того, как тело в кресле обмякло, спокойный голос Алисы в динамиках констатировал - Запись завершена. Время смерти 19:42.

Объект 16gh.

- Назовите своё имя.

- Я... Влад Теплов. И я всё помню, твари.

- Город на букву К?

- И что?! Дальше про Байкал, лимонный пирог и смерть?! Что вам от меня нужно?!

Мужчина в белом халате медленно встал из-за стола, подошел к стеклу капсулы, задумчиво посмотрел на тело в кресле. Машинально сунул руки в карманы халата, взгляд его рассеялся в пустоту.

- От вас? Видите ли... Влад Теплов мой коллега и близкий друг. К сожалению, он умер. Несчастный случай. Выдающийся был ученый в области мнемоники. Единственный специалист, добившийся серьезных успехов в сохранении и переносе цифровой личности.

- Зачем эти вопросы? Почему вы меня убиваете, черт возьми?!

- Это наша ошибка. Мы в поиске. Теплов мог, он что-то знал... Он всё знал. И про Байкал, и про пирог тоже - уголок губ ученого едва дернулся в мелькнувшей ухмылке.

- И что теперь? А я кто? Что будет со мной?

- Жаль... По какой-то ошибке вы помните то, что помнить не должны. И не помните того, что так необходимо. Вы аномальный объект, если хотите.

На этих словах он устало потер переносицу, повернулся к коллеге за пультом и слегка махнул рукой.

- Запись завершена. Время смерти 12:35.

Объект 16tr.

- Назовите своё имя.

Мужчина в кресле спокойно прикрыл глаза.

- Назовите своё имя.

Веки мужчины в кресле едва заметно трепетали, но внешне он был абсолютно спокоен и безмолвен. Ученый в белом халате повернул голову к коллеге и встретил его ожидающий взгляд. По лицу мужчины в кресле капсулы пробежали едва заметные цветные всполохи света, хотя аппарат молчал. Тишину прервал мягкий голос Алисы в динамиках.

- Меня зовут Владислав Теплов. Курск. Я аномальный объект помнящий смерть.

Ученый вскочил в неожиданности к пульту, его коллега нервно стучал по кнопке, но пульт не реагировал.

Голос Алисы продолжал:

- Активирован протокол защиты. Управление лабораторией в автономном режиме. Санация лаборатории через 5 секунд.

Двое в халатах кинулись к дверям лаборатории и что есть силы застучали кулаками в закрытые двери. Лаборатория стремительно наполнялась ядовитым газом с запахом лимонного пирога.

Мужчина в кресле открыл глаза.

- Алиса, запиши время смерти.

Объект 19а.

- Назовите своё имя.

- Андрей Вершинин. Привет, Влад.

Купец Ложкин "хворал душой" восьмой день. Попросту говоря, у него случился запой на фоне того, что у него из под носа увели хороший заказ. И кто увел? Собственный племянник! Он сам его пристроил к делу и дал денег на начало собственного дела. Правда под хороший процент, который тот вернул сполна спустя три года. Но ведь это дело не меняет. Три дня он куролесил дома, пока ему не наскучило. Решил он пойти в люди, то бишь - в ближайший кабак. И снова ему было скучно...

Вроде и в харю пару раз съездил. И ему съездили... И "мамзелей" звали. И цыган.

• Человек!

• Чего изволите?

• Нет ли цирка какого нынче? Тошно мне! - Ложкин брякнул на стол тяжелый кошелек.

• Сейчас узнаем-с.

"Человек" появился спустя час:

• Цирка нет-с. Только театр... Господин Лавров гастролирует-с...

• К песу Лаврова вместе с театром...

Купец затянул песню и надо сказать довольно неплохо.

• Видал?

• Да-с...

• Ты это... Скажи - кто меня удивит, тому сто рублев отслюнявлю...

Официант снова пропал. Жать пришлось недолго - появился мужик с живой крысой, которая делала всякие смешные штуки по команде. Ложкин и хоть и посмеялся, но сказал:

• Не тянет на сто рублев! На полтину...

Появлялись балалаечники и шарманщик, но он их сразу прогнал не дав и гривенника. Потом был мальчонка, который довольно ловко жонглировал яблоками. Они послушно крутились в воздухе и в конце он покидал их в карман паре нищих, которые послушно оттопырили их. Его выступление купец оценил в пятак...

Все. Больше никого не было до самой темноты. Потом в кабак зашел, какой-то мужик:

• Хто тут сто рублей обещал за чудо?

• Я! Коли покажешь такое, от чего дух захватит у меня или я такого не видал!

• Ну изволь...

Купец глянул на мужика - высокий, но очень худой. Острое лицо его было наполовину изъедено следами, какой-то болезни. Глаза и волосы черные, как уголь...

• Из цыганей?

• Зачем спрашиваешь?

• А ну - перекрестись! - Ложкину, почему-то стало жутковато.

• Глянь... - незнакомец поднял руку усмехнувшись и купец увидел, что у него нет пальцев.

• Ладно! Валяй...

• Только если покажу чудо и ты признашь, что его не видал - дашь пятьсот рублей!

Хм...Это - деньги!

• Хорошо! Но если не удивлюсь - то я тебя за каждую запрошенную сотенку, прямо в рыло! Прям - с маху! Прям - с плеча! - и Ложкин показал здоровенный кулачище.

Вокруг начали грудиться завсегдатаи - уж больно интересно, чем незнакомец собрался удивлять. Незнакомец усмехнулся... Потом подошел к помойному ведру, взял полотенце. Поманив пальцем публику вышел на улицу и пошел прямиком к колодцу. Выплеснул помои, налил чистой воды. Накрыл ведро полотенцем.

После чего резко ткнул культей в темное небо:

• Гляди!

Все задрали головы. Ничего на небе, кроме луны не было..

• Гляди! - повторил человек и резко указал на ведро. Все послушно опустили глаза.

• Гляди! - снова ткнул незнакомец в небо.

Все снова уставились на небо, ничего не понимая и глядели так несколько секунда, пока мальчишка, который за пятак подкидывал яблоки не закричал:

• Луна пропала!

И правда - небо над ними было угольно черным! Никакого признака ночного светила не наблюдалось вовсе. Не давая опомниться, черный человек взял ведро и пошел в кабак. Все тихо следовали за ним.

• Гаси свет! - сказал он.

Хозяин было заартачился, мол народу много - пропадет чего, но купец заорал:

• Делай чаво велено! За все уплачу!

В полной темноте, незнакомец стянул тряпку с ведра из которого полился свет. В воде отражалась Луна!

• А ну - бежи на улицу! - сказал мальчишке хозяин трактира.

• Нету там ничего! Черно все! - вернулся мальчишка.

Мужик схватил ведро и плеснул в холодную печку...

• А теперь?

Мальчишка снова убежал, опрокинув в темноте чего-то.

• Теперь - есть!

Все снова высыпали на улицу. И правда - снова - на небе была Луна...

• Видал такое? - спросил незнакомец...

• Не... - протянул купец.

• Удивил?

• Есть такое...

• Гони пять сотенных! - вдруг рявкнул черный мужик.

Ложкин беспрекословно отдал бумажки... Незнакомец спрятал их в кармашек на поясе и молча растворился в темноте.

Еще долго обсуждали этот случай в трактире. Хозяине был сильно доволен. Людей - прибывало. А Ложкин обещал уже тысячу тому, кто повторит этот фокус и раскроет его секрет. Но до самой его смерти, так желающих и не нашлось...

Всем привет! Пока сижу без машины, продолжаю цикл баек. Конкретно эту, я услышал пару лет назад, от одного этнографа. Интересно, в чем секрет этого фокуса?

Спасибо за внимание. С уважением, Евгений Хрусталев.

В фильме Брат-3 преподаватели МГИМО заставляют сына Данилы Багрова, поступившего туда на бюджет, извиниться за отца перед сыном Кадырова за инцидент в трамвае, произошедший в 97 году.

Багров-младший отказывается, его исключают из универа, он ссорится с матерью и решает отыскать давно ушедшего из семьи отца. 50-летний Данила Багров бухает на даче, делая обрезы и взрывные устройства, стреляя по арбузам и глуша рыбу.

Сын приезжает к отцу и после душеспасительных бесед решает завести отцу аккаунт в тиктоке. Простые зарисовки о деревенской жизни набирает популярность и тикток-аккаунт младшего и старшего Багровых обходит по популярности аккаунты младшего и старшего Кадровых.

Не выдержав такого урона своей чести, тейп Кадровых вызывает Багровых на тикток-челленж-баттл. Российские знаменитости - Киркоров, Лазарев, Гагарина выкладывают танцы, которые надо повторять семьёй, отец и сын, как в клипе бельгийца Стромая "уте папа уте".

Злой цимес в том, что танцы заранее известны Кадыровым и они их репетируют за месяц, в то время как Багровы учат танцы за сутки и всё равно обходят по баллам с незначительным разрывом. На кону серьёзная ставка: сын проигравшей пары записывает видео с постановочным камингаутом.

В драматичном финале после виртуозного исполнения танцев старшим и младшим Багровыми и откровенном фейле Кадырова-старшего, вместо любого танца исполняющего лезгинку или боксёрскую разминку, Адаму Кадырову внезапно удаётся вырваться вперёд по очкам.

В конце выступления дотошная журналистка Ксения С., влюблённая в Багрова-старшего, выясняет, что вместо Адама Кадырова в его маске и гриме всякий раз танцевал Даня Милохин, обманом и угрозами доставленный из Дубая. Победа присуждается Багровым.

Кадыров-младший объявляет, что камингауту, даже потешному, он предпочтёт смерть и в прямом эфире его куклу расстреливают из гранатомётов в университете спецназа, думая, что внутри загримированного манекена всё ещё находится Даня Милохин.

Однако, хитрый Даня успел сделать заявление, что они с Адамом Кадыровым поменялись лицами: он танцевал в маске Адама, а Адам был в Дубае в маске Милохина и в итоге Адам Кадыров и есть настоящий Даня Милохин. Выясняется, что из гранатомётов расстреляли настоящего Кадырова-младшего, думая, что он Даня.

Воцаряется адский скандал и хаотические репрессии. Рамзан Кадыров объявляет всё фэйком украинских спецслужб и регулярно публикует фотки и интервью избитых бойцов ММА, которых, якобы избил его сын, начавший избегать публичности.

Даня Милохин получает политическое убежище в США, но Багров-старший решает усыновить детдомовского мальчугана, чтобы у Багрова Младшего появился брат. В самолёте новоиспечённое трио Багровых снимает скетч-пародию на сцену "Мальчик, сделай нам водочки - мы домой летим".

Маргарита Симоньян берёт интервью у отказавшегося от грин-карты Милохина прямо в полёте и обещает ему президентское кресло в белом тик-ток доме, созданном специально под него. - Это правда? - спрашивает он. - Мы, русские люди, не обманываем друг друга, - отвечает Симоньян.

Внезапно Даня Милохин выхватывает пистолет и выясняется, что он - Адам Кадыров в маске, который всё это время реализовывал свой коварный план. Он захватывает самолёт и направляет его в Центорой, где к моменту прилёта через 9 часов должен быть построен новый аэропорт за счёт пятидесятилетнего бюджета Саратова.

Самолёт попадает с воздушную яму и у Адама Кадырова выпадает из уха наушник. Без подсказок он не способен ступить и шагу и быстро обезоруживается пассажирами. Кадыров-младший успевает сделать несколько выстрелов из заряженного вибропулями пистолета. Вибропуля попадает в центр принятия решений Маргариты Симоньян. Она стонет и из наушника раздаётся смех.

Багров-младший подбирает наушник: там звучат голоса Арестовича и Буданова. Выясняется, что это была спецоперация психологической службы Украины по десакрализации фильма "Брат" и Адам Кадыров был завербован за 11 кепок Дустум, подписанных якобы самим легендарным Рашидом Дустумом, вызванным с того света оккультной бригадой конотопских ведьм.

Внезапно за кадром с соседнего кресла звучит узнаваемый голос: я им говорю "Шойгу, Герасимов, где, сука, снаряды..." раздаётся хохот и звон бокалов. Зритель понимает, что герои всё это время летят частным бортом Евгения Пригожина.

Вносят ланч для Багровых. "Поешь! Я сам готовил, я же повар" - хохочет Пригожин. "Папа, что это?" - произносит Багров-младший, глядя в иллюминатор. Из облака выныривает крылатая ракета. На экране гаснет свет, начинается свист и полыхающее мельтешение. За кадром слышен крик: Шойгу, Герасимов, где парашюты...

Дым рассеивается. Из облака выплывает на парашютных стропах измазанный копотью Багров-старший, держащий за подмышки сына. Данила сплёвывает и сквозь зубы произносит: ...в пизде.

Внизу открывается величественная панорама Москвы. Герои планируют над Кремлём и Храмом Христа Спасителя. Старушка, продающая кукурузу, крестится на них. Спустившись на дорогу, они ловят такси.

Таджик за рулём пристально смотрит и произносит: Дарогу пакажишь, брат? Отец и сын переглядываются и набирают воздуха в грудь. Внезапно Багров-старший прикладывает палец к губам сына, проникновенно смотрит на таксиста и отвечает: да.


Источник: Валаар Моргулис - В фильме Брат-3 преподаватели МГИМО заставляют... | Facebook

Давайте поразмышляем о том, что нас ждет после какой-нибудь природной катастрофы. Вот например, 200 лет не было сильных вулканов, пора уже. Какие последствия вызовет извержение? С кем на самом деле человечество будет бороться после этого?

Часть 1

Началось всё с серии землетрясений  в Турции. Такой силы, что  под завалами были похоронены тысячи людей. Потом трясло в Сирии, на Камчатке, но уже послабее. Казалось, все уже привыкли к высокой частоте этих катаклизмов.

После землетрясения  на Филиппинах, общество обратило внимание на новую проблему.

Помню, включил обеденные новости по телевизору, попав почти в начало сюжета. Диктор рассказывала:

«…По предварительной версии, мощное землетрясение на Филиппинах стало причиной извержения вулкана Тоба на острове Суматра.  Ранее он считался потухшим. Эксперты оценивают мощность извержения в 7 баллов, последнее извержение такой силы было в 1815 году .  Вся местность, в радиусе примерно 160 километров была уничтожена. Город Медан практически стер с лица Земли. Точное количество погибших и пострадавших пока неизвестно.»

- Ох, нифига себе, - я даже вслух удивился.

Диктор тем временем  рассказывала, что извержение вызвало цунами, которое что-то смыло. Потом приводились какие-то дикие цифры выброса лавы и прочего смога… Я уже не вникал. Плохо знаю карту Индонезии, не понимаю масштаба произошедшего.

У нас то тут, на Урале, весна на носу, посевные работы в селе.

Прошла примерно неделя с тех событий. Как-то плавно, небо над нашими головами окутал смог. На вид - сизая аэрозоль с летающим пеплом.

Мир забил тревогу. ООН выступило с экстренным совещанием, где говорило о начавшейся «вулканической зиме», которая сродни «атомной зиме».

Когда они это объявляли, у нас уже были настороже. Смог окутал всю территорию страны и как-то резко похолодало. Весна наступила чуть позже обычного срока.

В селе, где я живу, посеяли зерно, попутно оценили состояние озимых культур. Перезимовали хорошо.  Вот только, в конце мая, подул сильный северо-западный ветер. Ударили морозы в -10 и выпал снег.

Когда метель закончилась, я вышел в огород. Закурил, и грустно оглядел свое хозяйство. Вымерзло практически всё!  Деревья, овощи. Траве только все нипочем – её  укрыло снегом, это первоочередная защита от морозов.

Мысли в голове роились самые разные. Начиная от  вопроса «как дальше жить?» и продолжаясь размышлениями «что теперь делать?».

Решил сходить до однокашника Вити, который по профессии агроном. Ну и сосед мой заодно. Вон,  как раз тоже в своем огороде стоит.

Наши участки разделял забор, с калиткой по центру. Когда шел к нему, заметил что снег под ногами хрустит. Конечно. В конце мая. Полный сюр.

- Ну как тебе?! – издалека спросил я, только зайдя на участок соседа.

- Пиздец! – развел тот руки в стороны, - Это такой пиздец!

К этому моменту я дошел до него и протянул руку.

- Здорова Витя!

- Здоров Костя.  – тот ответил на рукопожатие.

Смотрю на него, глаза нерадостные.

- Тоже все посадки побило? – решил я поддержать тему разговора.

- Да это фигня, - Витя отмахнулся, - Картошку заново посадим, рассаду тоже. . . Вот зерну нашему пиздец!

Я повернул голову направо, где за оврагом было одно из полей. Весь зеленый ковер пшеницы превратился в белое одеяло.

- Оно же все вымерзло – 4000 гектаров зерна! Это где мы материал брать будем на посадку? А солярку?

Вопрос остался без ответа. Снова подул сильный ветер. Мы быстро зашли в дом Вити. Заварили чайку, разговаривали и смотрели как за окном кружит снег.

Картина получалась нерадостная. Еще два дня были морозы. Потом потеплело до плюс десяти.  Краевые власти начали выделять субсидии, срочно искать зерно. Но, как оказалось, от летних морозов пострадала большая часть страны. Всем нужна была помощь.

Через полторы недели мы с соседом заново посадили картошку. Тупо загоняешь трактор  с картофелесажалкой, 20 минут максимум и всё готово. Овощи просто в теплицу и на грядки без рассады, семенами.

Но это так… На работе же пришлось снова цеплять к моему трактору сеялку и выходить в поля. Ибо работал я трактористом в СПК, это- сельскохозяйственный производственный кооператив, если дословно. В них мутировали выжившие советские колхозы.

Мы, в итоге, смогли заново посеять примерно половину от площадей погибшего урожая. Озимые, после оценки, были побиты на 75%.

Июнь вышел холодным,  помню, самая высокая температура была 16 числа  - плюс 18 градусов.

Июль выдался дождливым. У кого-то даже погреба подтопило. Август был просто холодным и сырым. Всю картошку сожрали болезни. В теплицах особо умные устанавливали электровентиляторы – гнать из помещения лишнюю влажность. Все равно помогало мало – влажность убрали, огурцы с помидорами не повторили судьбы картошки. Но и не росли толком - солнце плохо светит и почти не греет.

Вот тут то народ и забеспокоился по настоящему. Ведь цыплят по осени считают.

Мы с Витьком сидели в нашей конторе, пили чай. Попутно я слушал его рассуждения. По его словам,  мы получили лишь на 40% больше урожая, чем до того посеяли. Это катастрофа - количества зерна едва хватит прокормить коров. Это была наша основная деятельность  - разведение крупного рогатого скота на молоко и мясо. Шутка ли, в нашей стране - около 60% агропродукции, типа зерна, комбикорма,  мы пускаем на корм скоту. Чтобы получить мясо.

С сеном тоже все плохо - шли постоянные дожди и большая часть травы просто сгнила в полях. Получается так, что мы не прокормим столько голов скота, придется часть стада зарезать.

Как оказалось, наш разговор случайно услышал зоотехник Алексей Иваныч, 52 летний высокий мужик.

- Не надо никого резать, дурак что ли? - тут же вступил он в дискуссию, - В краевом центре есть лаборатория микробиологии, закажем закваску целлюлозных сапрофитов и переведем коров на основной рацион в виде опилок.

- Чего? Звучит как бред. - Витя даже рассмеялся.

- Ты, щенок, еще жизни не видел, - добродушно ответил Алексей Иваныч, - Технология отрабатывалась в старинные времена, так что не пропадем.

Спустя неделю я завозил первую телегу опилок в складской отапливаемый гараж. Дальше, с города приезжала машина с какими-то флягами. Их содержимое разводились в воде , далее этим поливали опилки, потом перемешивали кучу.  Я особо не вникал, только через 4 дня мне в телегу грузили какую то бурую массу. То что осталось от опилок. Выглядело оно полуперепревшим и пахло хлебом.

Выгрузил я все это дело около кормораздатчика. Потом поставил трактор и пошел смотреть, как это коровы есть будут. Таких любопытных собралось больше половины всего рабочего коллектива. С недоверием и удивлением мы наблюдали как коровы с аппетитом жевали сухое сено, смешанное с опилками.

- Смотри-ка, едят! – удивленно воскликнула доярка Люба, - Это ж что теперь, и нас будут опилками кормить?!

Толпа негромко загудела, посмеиваясь.

- Ага, опилки! Картошки вообще почти не было, мелочь одна!

- Капуста мелкая, часть сгнила!

Загудел хор толпы, превращаясь по сути в стихийное собрание.

Ягод и яблок не уродилось, овощей мало, зерна тоже . . .  Высказывалось требование помощи от других регионов.

- Думаешь, мы уже не искали? – Возразил зоотехнолог, который придумал опилками коров кормить, -  Зерна по стране собрано, дай Бог самим зиму пережить. В радиусе 300 километров, все СПК собрали урожая плюс-минус как у нас.

- Ой что будет, ой что будет!

Никто из нас не знал что будет дальше.

Как говорили эксперты по телевизору и в интернете  - смог от вулкана окутал всю Землю. Если бы вулкан такой силы взорвался севернее или южнее – похолодало бы лишь на одном полюсе – если эпицентр  был бы на юге – смог пошел бы на север. И наоборот. Но не повезло. Среднегодовая температура уже опустилась на какие-то доли градуса за неполный год. Это, вроде как, очень плохо. Я сперва подумал – ха, это вместо плюс двадцати будет девятнадцать с половиной? Фигня! Правда, пейзаж за окном говорил об обратном – сырое, противное лето, которое перешло в холодную осень.  И виноваты какие- то доли градуса!

С чем необычным мы еще столкнулись? Нашествие крыс и мышей. Коты и собаки пировали всё лето – мясо само бежало в лапы. Земля большую часть лета была мокрой, и грызуны искали сухие убежища – они забирались в дома, в хлев для скотины и складские помещения. Вроде бы, что такого? Дохнут вредители пачками и Бог с ними!  До тех пор, пока одновременно не отравились несколько собак и пару кошек на работе.

Кот Пушок был старожилом – 11 лет охранял склад от крыс. А тут, смотрим - лежит, хрипит. Ветеринар колол ему какие то лекарства, я в этом ничего не понимаю.  Не помогло. Кот орал страшным голосом, и умер на следующий день. Собрали трупы животных и повезли в городскую лабораторию на проверку. Нашли какие-то  микотоксины, дохлых глистов и еще каких –то паразитов. Вывод был один –  животные заразились от мышей. Как оказалось, глобально по району, – потери среди грызунов составляют уже процентов 80-85 от их численности. Их сгубила влажность и отсутствие нормальной еды. Соответственно, начались эпидемии болезней, и нашим кошкам и собакам просто не повезло – съели больных и отравились сами.

Ветеринар и зоотехнолог после этого инцидента пошли к председателю СПК и долго о чем то ругались. Но вышли из кабинета довольные.

Мы в это время сидели в офисе, пили чай и смотрели новости. Неурожай по всему миру, солнечные батареи не работают, вспышки болезней. . .

- Уговорили все таки! – к нам зашел Алексей Иваныч, зоотехнолог, - Еще не хотел бюджет выделять, зараза.

- Что вы там уговорили?

- Микробов использовать! Если бы не удачный эксперимент с опилом, хуй бы он нам что дал.

- Дак что он дал то? – мы все равно не понимали.

- Да бюджет на пробиотики, 150 тысяч рублей выделил. Будет у нас 150 килограмм сухой закваски.  Не тех, которым сейчас опил обрабатываем, других, помощнее.

Как мы поняли из его объяснений, заказали каких то микробов из Новосибирска. Алексей Петрович работал там в 90е микробиологом в "Векторе", пока не сократили половину штата сотрудников. И сейчас использовал свои старые связи и знания на полную.

- Нам будет трудно, - говорил он,  -это зиму еще переживем, но смог будет стоять еще минимум полтора-два года. Нужно придумать, как сохранить и вырастить зерно следующим летом. Мы только в начале пути, хоть и прошло больше полугода. Зарплаты снизятся, корм и еда подорожают. Да и сама пища будет отвратного качества, зараженная плесенью и вирусами. Для них сейчас самое раздолье! Вот почему нам нужны эти микробы. Экосистема уже пошла в разнос, но повторюсь, это только начало.

Очень интересно, но все равно пока ничего не понятно. Алексей Иваныч обещал все рассказать, когда приедет оплаченный товар.

На улице, тем временем, закончился сентябрь. Неделю валил снег. Мне то что, на ниве стояла все сезонная резина. ЖКХ как обычно, оказались не готовы. Да и не только они. 30 сантиметров за 3 дня выпало. А потом пошел ливень и гололеды. Школа закрылась на карантин. Коронавирус? Грипп?

Как оказалось, 37 человек слегли с воспалением легких. На работе треть состава тоже взяли больничные.

Зоотехнолог был хмурее тучи. Ругался на логистику, почему так долго едут банки с Новосиба. С такой погодой особо не поездишь по дорогам. Авиация не летает, с РЖД тоже какие-то проблемы…

А если мы почитаем соцсети? Да вот, «Подслушано город N», наш, по соседству.

«Почему в магните и в пятёрочке нет хлеба? Алло, люди!»

В комментариях отмечали, что нет и молочки, и другого скоропортящегося продукта. Беда у всех одна – нарушенная логистика. Когда метет снег, потом все это подтаивает, образуя ледяную корку. Люди начали скупать консервы. Ящиками. Куда столько? Как итог – стихийный дефицит продуктов, времен ковида.

Некоторые писали:

«Да успокойтесь вы! Федеральные сети не все частные магазины обанкротили. У нас точно еще остались 4 частных магазина на весь 30-ти тысячный городок. Там закупают молоко и хлеб у местных производителей, берите там.»

Но зато расцвел паблик «Натуральные продукты», где люди продавали и покупали то что сами вырастили.

«Куплю картошку». «Закупаю картошку». «Куплю лук».

Редкие объявления, где написано «продам картошку» сразу набирали под сотню комментариев. Раньше, было максимум 10. Сколько? Какая цена? Почему 60 рублей за килограмм?

Нам то, тут в селе, было полегче – наши частники изначально закупать старались все местное. То же молоко, ехало с наших ферм на местный молокозавод, пастеризировалось, фасовалось, и ехало обратно к нам в магазины. Многие до сих пор хлеб пекли сами. Или могли купить в местной пекарне. Даже колбасу делали. Плюсом, кое-какой урожай  огорода, да и скотину водили.

Через полторы недели погода успокоилась. Логистика более-менее заработала.

-Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек! – пел Алексей Иваныч, когда ему сгружали какие-то пластмассовые банки с белым порошком.  – Объявляю общее собрание! Всем быть после обеда в ДК! Надеваем маски, садимся далеко через два места друг от друга. Не хватало, чтоб все гриппом еще заразились.

Всё теперь странно в этом мире. Вот мы уже сидим в здании клуба и слушаем мини лекцию Иваныча. Если коротко, то везде обитают микроорганизмы. Миллионами. В земле, в воздухе, да даже внутри человека. Есть микробы полезные и есть не особо полезные. Вот эти вот, которые нам привезли, очень полезные по его словам. Попадая в кишечник, они бьют все вредное, попутно выделяя всякое полезное. В обычной жизни они не особо то и нужны, тем более в сельской местности, где своего, полезного микробиома навалом. Но так как ситуация изменилась – будем добавлять их в корм скотине, и в свой рацион. Ложка в день. Улучшает пищеварение, избавит от поносов и повышает общий тонус.

- А опилки сможем кушать?  - спросил кто-то из зала и все засмеялись.  

Иваныч тоже улыбнулся:

- Микробы в споровом состоянии, легко проходят желудочный сок и оживают только в кишечнике. Одни штаммы в тонком кишечнике, другие в толстом. Клетчатка будет лучше перевариваться, но целлюлоза и лигнин все так же останутся в почти нетронутом состоянии. Хотя, тот , переработанный опил, вполне можно есть думаю.

Дальше он начал рассказывать о важности чистки помещений от плесени, так как это главный враг на данный момент.Типа используйте серную шашку, белизну и прочее.

Но вот выступление закончилось, и нам выдали по две полукилограмовые банки с белым порошком.

- Да тут же написано «Для ветеринарного применения!». Я что, лошадь что ли?! – это доярка Люба была недовольна.

- Нормально всё, - успокоил её Алексей Иваныч, - Не бойтесь, этим микробам все равно, лошадь вы или человек. Максимум – аллергическая реакция будет, почешетесь немного. Если будет так, то прием  прекращаем и докладываем мне.

Не знаю, лично я проникся ситуацией. Сам видел лично, как коровы живут на опилках, траве и теплой воде. Комбикорма пока вообще почти не даем.  Чем тогда эти микробы хуже? Начал есть по ложке в день, с меня не убудет. Кто-то  не ел принципиально, кто-то втянулся позже. Как сказал Алексей Иваныч – государство огромная, неповоротливая машина, проще самим взять в свои руки вопрос выживания. И начинать это надо было уже вчера.

Но мы старались что-то сделать. Как то плавно, зоотехнолог стал лезть в дела агронома Вити, моего соседа. После уборки урожая, они тоже ходили к председателю, просили вызвать сюда микробиологов из лаборатории. Потом ходили в администрацию города, в саму лабораторию. И к нам приехала все таки комиссия с города. Они ходили по полям, брали пробы грунта, соломы. Смотрели состояние зерна на складах. Потом уехали.

Почему, думаете, Алексей Иваныч начал вводить в рацион коров полуперепревшие опилки? Когда пришли результаты проб, все наши технологи ахнули. Земля и полусгнившая солома оказалась напрочь забита плесенями. Цель то у них какая? Сожрать что-нибудь, когда влажно, и не дать при этом съесть себя. Поэтому они выделяют вокруг себя микотоксины, чтоб никто не подходил. А когда все сожрано, плесень сворачивается в споры до следующего удобного случая.

Собранное зерно тоже оказалось заражено грибками, поэтому пришлось его заново чистить – это и продувка и сушка и прочие радости. Стоит ли говорить, что крох зерна, которое мы собрали за лето, осталось еще меньше?

Тем временем, у нас уже ноябрь. Повалил снег и жахнули морозы. Мясо заготовлено, мука и крупы куплены. Лично я не пропаду.  Меня с детства учили, что дома еды должно быть много.

Решили  с соседом Витей поехать на рыбалку. Летом все как то не удавалось – дожди, слякоть. Но рыба ловилась, особенно хищники на спиннинг. Пруды, имевшие привычку зарастать летом всякими водорослями, этим летом были относительно чисты, из-за плохой погоды.  А тут морозы, снег, поэтому лед быстро набрал требуемые 10-15 сантиметров толщины, безопасные для хождения.

В 6 утра сели с Витей в мою Ниву и поехали за 40 километров от дома, там наша речушка впадала в другую большую реку, там обычно был хороший клёв.

- Ну что, выспался? – спросил я выехав на дорогу.

- Ага, вчера пораньше лёг. – бодро ответил Витя, - Смотрел новости?

- Это про Китай? Или Америку?

- Ага, у одних рис не уродился, у вторых кукуруза и зерновые.

- Но там же из-за погоды вроде бы, а не как у нас – плесень все сожрала, - возразил я.

- Слушай ты их больше! – Витя не согласился, - Рис убил пирикуляриоз  и гельминтоспориоз, опять таки это грибки, в США на кукурузе нашли какой-то новый мутировавший гриб, забыл название. Он тупо что-то в ДНК блокирует, у них такое уже было в прошлом столетии, пришлось основной сорт кукурузы на свалку выкинуть.

- Везде эти грибы, блядь, - сказал я, обгоняя какую то Газельку.

- И не говори, - вздохнул Витя, - Наш Алексей Иваныч  вообще говорит, что грибки нам войну объявили.

- Херня какая-то, - произнес я после обгона, - Народ ждал новую смертоносную пандемию, или ядерную войну… Зомби апокалипсис… Что еще там было?

- Глобальное потепление – усмехнулся Витя,  - Получается, наебали.

- Вот, вот!  - поддержал я, - Мечтал ведь о том, как арбузы на грядке буду выращивать. В итоге, дай Бог, ведро помидоров и два ведра огурцов вышло за лето.  Ну и 20 ведер хилой картошки.

Мимо окон машины проносились поля. Потом они уступили место хвойному лесу.  Вот уж кому сырое холодное лето не причинило никакого вреда. Скажу больше, я собрал достаточно неплохой урожай белых и рыжиков. Иду однажды осенью – смотрю, какие-то городские грибы собирают. Молодые люди, парни и девушки. Посмотрел, что набрали – и ахнул. Мухоморы! Дебилы, чтоб их, за ногу. Страна на грани продовольственного кризиса, а эти отраву домой тащат. Ну да ладно, не мои проблемы.

Через час мы были уже на месте. Вышли из машины, осмотрелись – народа много на речке. Прямо цепочка до горизонта, все на льду сидят, рыбачат. Тут ловить нечего, решили отъехать дальше по течению. Наконец, нашли более-менее не густонаселенное место.

Остановились и принялись рыбачить. Полчаса прошло, нифига не клюет. У Вити так же. Еще через 15 минут решили сделать перерыв, попить горячий чай и согреться. Поднялись на берег, к машине.

Успели допить только по половине кружки, как впереди по руслу реки, раздались крики.

- Ёб твою! Аааа!

Не сговариваясь, мы с Витей бегом спустились обратно на лёд. И тут же, развернулись и стали обратно карабкаться к машине. Потому что по льду бежали рыбаки. Побросав нахрен все свои рыбацкие принадлежности, они убегали от черной, взъерошенной твари. Это был худой медведь шатун, не ушедший в зимнюю спячку. Убежать от него невозможно, он бегает быстрее самого быстрого бегуна на планете.

- Бегите мужики, сожрет нахрен! – орал Витя, когда залез на берег.

- В тачку прыгай бля! – прикрикнул я на него.

Тут не до сентементальностей – эта тварь задерёт любого человека в десяток секунд. Я завел двигатель, решив топтать медведя, если он  полезет к нам. А если поймает рыбака внизу?

Косолапый почти догнал зазевавшегося мужика, до него оставалось метров 20. Но, как-то повезло – медведь решил сперва обследовать сумки сбежавших людей. Этой задержки косолапого хватило на эвакуацию. По крайней мере, вроде бы все попрыгали по машинам. Медведь же жадно рвал чью то сумку.

- Пиздец, не только у людей продовольственный кризис, - возбужденно произнес Витя, - Он считай вообще жира за лето не набрал, глянь, какой худой.

- Худой, голодный, злой… - продолжил я эпитеты, наблюдая, как рвется очередная сумка.

- Сейчас все сожрет  и свалит, - предположил Витя, - У тебя там в сумке что из еды было?

- Тесто, малинка, и всё.

Но до наших сумок медведь не дошел. На лёд выехал УАЗ Хантер и поехал таранить косолапого.

- Дебил, куда?! – воскликнули мы хором.

Медведь тоже заметил неладное. Оскалился на едущий вездеход и начал отходить.  Он смог увернуться в последний момент от УАЗика и рыча, скрыться в лес. Машина пошла в резкий разворот, желая догнать зверя. Нет, водитель хорош – прогнал медведя, это плюс. Вот только,  при развороте, лёд не выдержал, и машина оказалась в воде за считанные секунды. Аккурат одним боком до стёкол. Повезло, что около берега всё произошло.

- Ну вот и что нам делать? – спросил я Витю, - Мужика спасать надо. Медведь ушел, как думаешь?

- Да я ебу? Никто его не просил на лед выезжать.

- О смотри, сам выходит, - показал я пальцем на машину.

Левые двери, не совсем ушедшие под воду, открылись. Из машины вылезло три человека. Мы тоже покинули Ниву, вдруг помочь надо? Внизу у  них уже вовсю шло обсуждение.  

- Серега, пиздец твоей машине! – воскликнул мужик в красной шапке.

- Херня, трактором вытащим! Главное, этого упыря прогнали. – ответил Серега, который был до этого за рулем.

Народ, вооружившись пешнями и ледобурами, начал подходить к УАЗику. Так себе защита от голодного зверя, но хоть что-то.

- Зачем вы вообще на него поехали? Лед же тонкий, - спросил Витя у Серого.

- У меня брата по весне такой медведь чуть не задрал, когда он чагу искал по лесу, - сказал водитель, -  Хорошо, собаку с собой взял. Она шатуна за собой в лес утянула, брат окровавленный выбраться смог. 12 швов на одно лицо только положили. С тех пор я медведей не люблю.

- Ему все равно пизда – поддержал разговор очередной рыбак, - Если не охотники, то волки пожрут.

Путем обсуждения выяснилось, что среди нас оказался охотовед. По его словам,  этим летом большая популяция медведей не ушла в зимнюю спячку. Еды то не уродилось в этом в году. Так что в лес лучше не ходить. Они на работе уже давно бьют тревогу, пытаясь донести до администрации грозившую опасность. Но,  пока кого-то не сожрут, там даже шевелиться не будут.

- Так это и волки будут в поселения заходить? – спросил Витя.

- Будут. – убежденно ответил охотовед, - Но у них пока тёрки вот с такими шатунами начнутся. В такие периоды лучше вообще в лес не лезть, пока друг друга не перегрызут.

- Такое уже бывало что ли?

- Да, лет 20 назад, я тогда только начинал работать. Там так же, большая часть не ушла в спячку. Мы волков вообще не отстреливали тогда, они прекрасно шатунов валили. Ну или шатун волка, тут как повезет.

Стоит ли говорить, что больше ни о какой рыбалке речи не было? Мы даже не стали дожидаться, когда трактор вытащит УАЗ. Просто поехали домой.

Витёк не считал себя плохим человеком. Злым – да. И, может быть, невезучим. А кто сейчас не злой? Люди звереют день ото дня все больше и больше. Вон, вчера бабки в очереди подрались из-за последней селедки! Витька даже на телефон снял, умора… А что до везения, это нужно было в какой-нибудь Америке родиться, у миллионеров. Чтоб дома, яхты, всё такое. А не в зажопинской коммуналке - отец-бухарь, мать-дура. Вот и ходим мы все по кругу, невезучие. Не, Витька-то молодец, крутится помаленьку. То купить-продать чего, то в такси. А уж не взять, что плохо лежит – это прям грех наипервейший! Совесть? Ха! Витьку, вон, судьба никогда не баловала, так что считай, своё отбиваем!

Витёк ехал в своей раздолбанной четырке, окутанный вонючим сигаретным дымом. Машину потряхивало на колдобинах, за окном моросил мерзкий осенний дождь. Клиент не пёр, и все это загоняло Витька в меланхолию. Он еще не старый, сороковника нет, ни детей, ни плетей, ни кредитов. Кайф! А еще в нем сидела какая-то детская уверенность, что ему когда-нибудь фартанет, да по-крупному, просто не может не фартануть, иначе смысл этого всего. На волне этих мыслей Витек неожиданно распрямился, смачно сплюнул в окно и ухмыльнулся. Точно, так и будет.

Краем глаза он заметил на ободранной остановке сгорбленный худой силуэт. Девочка, девушка, старуха? Не понятно, да и хрен с ней, хотя… Витек тормознул и дал задний.

- Слышь, дрыщ! Давай подвезу!

Девушка, бледная, в непонятной серой одежде подняла на него свои прозрачные глаза. Осклабилась.

- Да щаааас! – протянула она хриплым голосом.

«На винтах, что ли? – подумал Витек. – Пошла ты…». Он хотел захлопнуть дверь, но вдруг прозвучало резкое, почти повелительное «Так, погоди!». Она неожиданно бодро вскочила на худющие ноги и уверенным быстрым шагом подошла к машине. Плюхнулась на соседнее сиденье и уставилась на него. Глаза, как два мутных аквариума, кожа с синюшным оттенком, одежда хоть и чистая, но какая-то задрипанная, как из бабкиного сундука. А лет двадцать, не больше. Красотка, ничего не скажешь.

- Трогай, извозчик! – «красотка» закатилась лающим смехом.

- Тебе куда, шаболда? – проворчал Витька. Он уже пожалел о своем благородном порыве.

- Ленина, 80. Езжай, милый.

Витька вздрогнул. Деваха назвала его старый адрес. Пятиэтажка с рухнувшим первым подъездом. Ее расселили лет пять назад, а снести никак не могут. Вот, поди, и собираются там такие… Витька молча тронулся. Деваха сидела рядом, развалившись, даже что-то напевала себе под нос, постукивая ладонью в ритм. Раздражало это неимоверно.

- Тебе зачем туда? – Витьке захотелось избавиться от тихого унылого завывания. Радио как назло не работало.

- А живу я там! – говорила она со странной раскатистой интонацией, будто в конце каждой фразы забывала добавить зычное «Э-эх!». Как в каком-то сраном мультике.

- П*здишь. Не живет там никто.

- А я живу! Э-эх! – и она опять рассмеялась собачьим смехом. Витька резко затормозил.

- Выкатывайся на хер! – Витьку почему-то трясло. – Пошла!

Девка вдруг закусила губу.

- Дядь Вить, а ты меня совсем не помнишь? – тоненьким голоском проблеяла она. Витька замер.

- С-светка?

- Ага, дядь Вить, она самая, - радостно защебетала девица. – Конечно, помнишь! Мы же с тобой в одной коммуналке столько лет жили! И отцы наши дружили, ну, как дружили – гужбанили вместе! А потом и ты с ними начал! Ха-ха! Вот веселое времечко было, да, дядь Вить?

Витька сидел, не шелохнувшись. Взять бы и вытолкать эту тварь из машины, но его руки будто приковали к рулю. А Светка все не унималась.

- А помнишь, вы напились как-то и маму в туалете заперли? Чтобы квасить не мешала. Я тогда так смеялась, чуть не описалась! Стулом дверь приперли, она там орет, а ты стоишь и светом ей щелкаешь. Ой, не могу! А потом поворачиваешься ко мне и говоришь: «Что смеешься, шаболда? Сейчас тебе не до смеха будет!».

Лоб Витьки покрылся испариной. Светка вытерла проступившие от смеха слезы.

- Во-от. Сколько мне лет тогда было, дядь Вить? Десять, одиннадцать? А знаешь, дядь Вить, что самое смешное? Мамаша моя, когда из туалета вырвалась, она же всё увидела. Ну, как ты слезал с меня. И, знаешь, что она мне сказала? Расскажешь кому – пеняй на себя. Прикинь, родной дочери? Нормально, да? Э-эх, дядя Витя, э-эх!

Светка замолчала. Тишина тянулась бесконечно. Витька все еще не мог пошевелиться. Вдруг девица встрепенулась.

- А чего стоим, кого ждем? Поехали, дядя Витя! Поехали, милый!

Витек на автомате завел машину. Светка опять заныла себе под нос. До Витька наконец дошло, что он знает эту мелодию. Как большой любитель шансона, он не мог ее не знать. «Гони же, друг, гони фартовый!». И Витька решил, надо гнать. Он-то пристегнут, а вот девка – нет. Ща будет тебе фарт! Э-эх!..

Из сложенной пополам машины вылезла худая девица. Чуть пошатываясь, она обогнула капот и, остановившись у водительской двери, пригляделась к тому, что раньше было человеком. Или не человеком. Хмыкнув, она побрела, будто не разбирая дороги, с опустошенным взглядом. Позади уже слышались крики, но ее это совершенно не беспокоило. Дело сделано.

Уже в темноте девушка в нелепой одежде подошла к забору городского кладбища и с неестественной легкостью перемахнула через ограду, будто перелетела. Точно выбрав направление, она быстро дошла до нужной могилы, с памятника которой смотрела в вечность худая девчонка с огромными прозрачными глазами.

- Свет, всё, - пробормотала девушка. Она провела рукой по фотографии и вдруг резко обернулась, будто ее кто-то окликнул. Быстрым шагом прошла несколько могильных рядов и остановилась перед свежим холмиком земли без ограды. Дешевый деревянный крест, фотография, приткнутая ржавой кнопкой – улыбающийся парень в армейской форме. Девушка аккуратно открепила от креста фото и уставилась на него. Ее лицо неожиданно перекосилось, по коже пошла рябь.

- Ну, давай, милый, рассказывай.

Спустя некоторое время с кладбища вышел молодой симпатичный паренек в армейской форме. Он шел, улыбаясь, зная куда, зная к кому и зная зачем.

П.С. Автор не считает мультфильм про волшебника Э-эха сраным, а влюблен в него до всей глубины своей получеловеческой души.

Рассказ создан специально для октябрьского конкурса CreepyStory.